toyahara_k: (Lion)
Один мудрый целитель сказал: «Самое лучшее лекарство для человека — любовь и забота»…

Кто-то переспросил: «А если не поможет

Целитель ответил: «Увеличьте дозу!!!»

toyahara_k: (Lexie)
Масса впечатлений от Амстердама. Младший чадушко, успевший все изучить в столице, показал мне её с совершенно новой стороны. Так, что в двух аппаратах батареи кончились. Завтра отсортирую - и с радостью поделюсь, а пока- видеозарисовка о котёночке.

Сначала он шустро бегал вокруг



А потом решил исследовать всё повнимательнее. И занялся велосипедами.


Видите? Вот он, махонький, смотрит на колесо...
toyahara_k: (Klalifa Old)
Художник Петров-Зайкин. Картина "Купание красного кроля"

toyahara_k: (Lion)
Это какое-то откровение... Потрясающий человек - и какая печальная судьба. Не зря сегодня утром я, ещё не имея ни малейшего понятия о Вивиан Майер, интуитивно выбрал фотография грустного клоуна. А, может, и не печальной была её судьба и жизнь?

Для внешнего мира Вивиан Майер была только няня и домработница, которая работала в Чикаго. Однако ее скрытый талант фотографа был признан только после ее смерти в 2009 году, когда Джон Малоф купил на аукционе 100 000 ее негативов и издал книгу.

Майер провела большую часть своей жизни,  блуждающей по улицам Чикаго с Rolleflex камерой и печатая замечательные и удивительные черно-белые снимки, которые передавали все стороны жизни Америки середины прошлого столетия.

Вивиан не получила за свои фотографии ни копейки, однако, назвать ее любителем просто не поворачивается язык. Она никому не показывала своих фотоснимков, никто даже не знал о ее увлечении. При этом она оставила настоящий архив-фоторепортаж, по которому сейчас можно составлять лекции для студентов о жизни, моде, традициях и культуре того времени.




Это всё она. О себе )
Мне захотелось написать об этой женщине печальное стихотворение...
toyahara_k: (Оба-два)
Originally posted by [livejournal.com profile] t_kasatkina at О том, что значит быть русским (вопрос задали :)) Часть 1
Татьяна Касаткина
Достоевский о всемирности и всечеловечности русского человека
«Тот, кто не понимает своего назначения, всего чаще лишен чувства собственного достоинства» (27, 89)[1].

Вопрос редакции: «В своей знаменитой речи, произнесенной 8 июня 1880 года на заседании Общества любителей российской словесности, Ф.М. Достоевский сказал о том, что “назначение русского человека есть бесспорно всеевропейское и всемирное… Ибо что такое сила русской народности, как не стремление ее в конечных целях своих ко всемирности и всечеловечности?” Целые исторические бездны отделяют нас сегодня от этих слов, ставших своего рода духовным завещанием великого писателя. Остаются ли они сегодня актуальными? Внесло ли время в них коррективы, и в чем они заключаются? А может быть, они сегодня уже не соответствуют реалиям, в которых живет русский народ?»

Достоевский определил «силу духа русской народности» как «стремление ее в конечных целях своих ко всемирности и всечеловечности» (26, 147). Слово «дух» здесь нужно подчеркнуть. Далее будет понятно, почему.
Это – и другие подобные высказывания Достоевского – слишком часто вызывают его оппонентов на следующие ответы: 1) Достоевский не знал русского народа, те, кто знал русский народ, и во времена Достоевского писали о нем нечто совершенно иное; 2) сейчас русский народ – это уже совсем не тот народ, что во времена Достоевского.
В сущности, конечно, это не два суждения, а одно – «то, что писал о русском народе Достоевский, не имеет отношения к тому русскому народу, который нам известен». И тогда встает вопрос: а какой народ известен нам и какой – Достоевскому? Понятно, что фактор времени здесь уже не имеет значения: разный русский народ был известен не только Достоевскому и его потомкам, но и Достоевскому и его современникам. Глядя на один и тот же народ, мы и Достоевский видим разное. Очевидно, разница не в том, на что мы глядим, а в том, как мы смотрим.
И тут чрезвычайно интересно еще одно обстоятельство – Достоевский прекрасно видел русский народ и так, как его видим мы. Более того – если мы проследим, как Достоевский пишет о современном ему актуальном состоянии русского человека – мы удивимся тому, насколько все даваемые им характеристики могут быть отнесены как раз к человеку сегодняшнего дня, нашему соседу и современнику. Достоевский констатирует, что человеку пореформенной эпохи 19 века свойственны: 1) уединение, 2) утрата общих, единых оснований и ценностей, 3) стремление к богатству, принимаемому теперь за единственную несомненную опору и действенную силу в жизни, поставление комфорта и удовлетворения суетных и страстных желаний превыше всего, возведение их в ранг целей человеческой жизни (в то время как они не более чем условия существования).
Вот лишь несколько цитат. «Право, мне всё кажется, что у нас наступила какая-то эпоха всеобщего обособления. Все обособляются, уединяются, всякому хочется выдумать что-нибудь свое собственное, новое и неслыханное. Всякий откладывает всё, что прежде было общего в мыслях и чувствах, и начинает с своих собственных мыслей и чувств. Всякому хочется начать с начала. Разрывают прежние связи без сожаления, и каждый действует сам по себе и тем только и утешается. Если не действует, то хотел бы действовать. Положим, ужасно многие ничего не начинают и никогда не начнут, но всё же они оторвались, стоят в сторонке, глядят на оторванное место и, сложив руки, чего-то ждут. У нас все чего-то ждут. Между тем ни в чем почти нет нравственного соглашения; всё разбилось и разбивается и даже не на кучки, а уж на единицы. И главное, иногда даже с самым легким и довольным видом» (22, 80). «Самолюбия у нас много, а уважения к собственному мнению никто не имеет» (11, 119). «Нынче, как и прежде, все проедены самолюбием, но прежнее самолюбие входило робко, оглядывалось лихорадочно, вглядывалось в физиономии: “Так ли я вошел? Так ли я сказал?” Нынче же всякий и прежде всего уверен, входя куда-нибудь, что всё принадлежит ему одному. Если же не ему, то он даже и не сердится, а мигом решает дело; не слыхали ли вы про такие записочки: “Милый папаша, мне двадцать три года, а я еще ничего не сделал; убежденный, что из меня ничего не выйдет, я решил покончить с жизнью…” И застреливается. Но тут хоть что-нибудь да понятно: “Для чего-де и жить, как не для гордости?” А другой посмотрит, походит и застрелится молча, единственно из-за того, что у него нет денег, чтобы нанять любовницу. Это уже полное свинство» (22, 5).
Можно возразить, что это Достоевский пишет скорее про общество. Но вот он сетует на размах народного пьянства: «Ведь иссякает народная сила, глохнет источник будущих богатств, беднеет ум и развитие, - и что вынесут в уме и сердце своем современные дети народа, взросшие в скверне отцов своих? Загорелось село и в селе церковь, вышел целовальник и крикнул народу, что если бросят отстаивать церковь, а отстоят кабак, то выкатит народу бочку. Церковь сгорела, а кабак отстояли. Примеры эти пока еще ничтожные, ввиду неисчислимых будущих ужасов. <…> вещи сложились именно как бы с целью искоренить в человеке всякую человечность <…> носится как бы какой-то дурман повсеместно, какой-то зуд разврата. В народе началось какое-то неслыханное извращение идей с повсеместным поклонением материализму. Материализмом я называю, в данном случае, преклонение народа перед деньгами, пред властью золотого мешка. В народ как бы вдруг прорвалась мысль, что мешок теперь всё, заключает в себе всякую силу, а что всё, о чем говорили ему и чему учили его доселе отцы, - всё вздор <…>: “вот она где, значит, настоящая сила, вот она где всегда сидела; стань богат, и всё твое, и всё можешь”. Развратительнее этой мысли не может быть никакой другой. А она носится и проницает всё мало-помалу. Народ же ничем не защищен от таких идей, никаким просвещением, ни малейшей проповедью других противоположных идей» (22, 29-30).
Именно этот народ Достоевский и объявляет – не только в Пушкинской речи, но и задолго до нее – спасителем России и соединителем человечества. Вспоминая стихотворение Некрасова «Влас», Достоевский пишет: «Современный Влас быстро изменяется. Там внизу у него такое же кипение, как и сверху у нас, начиная с 19 февраля. Богатырь проснулся и расправляет члены; может, захочет кутнуть, махнуть через край. Говорят, уж закутил. Рассказывают и печатают ужасы: пьянство, разбой, пьяные дети, пьяные матери, цинизм, нищета, бесчестность, безбожие. Соображают иные, серьезные, но несколько торопливые люди, и соображают по фактам, что если продолжится такой “кутеж” еще хоть только на десять лет, то и представить нельзя последствий, хотя бы только с экономической точки зрения. Но вспомним “Власа” и успокоимся: в последний момент вся ложь, если только есть ложь, выскочит из сердца народного и станет перед ним с неимоверною силою обличения. Очнется Влас и возьмется за дело Божие. Во всяком случае спасет себя сам, если бы и впрямь дошло до беды. Себя и нас спасет, ибо опять-таки – свет и спасение воссияют снизу…» (21, 41).
Через несколько лет, в февральском выпуске «Дневника писателя» 1876 года, Достоевский попытается разъяснить видимое противоречие. «Я вот, например, написал в январском номере “Дневника”, что народ наш груб и невежествен, предан мраку и разврату, “варвар, ждущий света”. А между тем я только что прочел в “Братской помочи” (сборник, изданный Славянским комитетом в пользу дерущихся за свою свободу славян), - в статье незабвенного и дорогого всем русским покойного Константина Аксакова, что русский народ давно уже просвещен и “образован”. Что же? Смутился ли я от такого, по-видимому, разногласия моего с мнением Константина Аксакова? Нисколько, я вполне разделяю это же самое мнение, горячо и давно ему сочувствую. Как же я соглашаю такое противоречие? Но в том и дело, что, по-моему, это очень легко согласить, а по другим, к удивлению моему, до сих пор эти обе темы несогласимы. В русском человеке из простонародья нужно уметь отвлекать красоту его от наносного варварства. Обстоятельствами всей почти русской истории народ наш до того был предан разврату и до того был развращаем, соблазняем и постоянно мучим, что еще удивительно, как он дожил, сохранив человеческий образ, а не то что сохранив красоту его. Но он сохранил и красоту своего образа. Кто истинный друг человечества, у кого хоть раз билось сердце по страданиям народа, тот поймет и извинит всю непроходимую наносную грязь, в которую погружен народ наш, и сумеет отыскать в этой грязи бриллианты. Повторяю: судите русский народ не по тем мерзостям, которые он так часто делает, а по тем великим и святым вещам, по которым он и в самой мерзости своей постоянно вздыхает. А ведь не все же и в народе мерзавцы, есть прямо святые, да еще какие: сами светят и всем нам путь освещают! Я как-то слепо убежден, что нет такого подлеца и мерзавца в русском народе, который бы не знал, что он подл и мерзок, тогда как у других бывает так, что делает мерзость, да еще сам себя за нее похваливает, в принцип свою мерзость возводит, утверждает, что в ней-то и заключается lOrdre и свет цивилизации, и несчастный кончает тем, что верит тому искренне, слепо и даже честно. Нет, судите наш народ не по тому, чем он есть, а по тому, чем желал бы стать. А идеалы его сильны и святы, и они-то и спасли его в века мучений; они срослись с душой его искони и наградили ее навеки простодушием и честностью, искренностью и широким всеоткрытым умом, и всё это в самом привлекательном гармоническом соединении. А если при том и так много грязи, то русский человек и тоскует от нее всего более сам, и верит, что всё это – лишь наносное и временное, наваждение диавольское, что кончится тьма и что непременно воссияет когда-нибудь вечный свет» (22, 42-43).
Кстати, полагаю, что в российских политических событиях конца 2011 года, когда люди вышли на улицы, возмущенные нечестностью(!), и это после стольких лет цинической обработки характеров и умов наших современников, - и в том, как они это сделали, - вполне проявились все те же простодушие и честность, искренность и широкий, незашоренный никакими навязываемыми идеями ум. Ну и тоска от обступившей и накопившейся грязи, конечно, в окончательность торжества которой, что примечательно, оказался абсолютно неспособен поверить русский человек, несмотря на запредельное давление обстоятельств…
Далее, в том же выпуске «Дневника писателя», в замечательной зарисовке «Мужик Марей» (22, 46-50), Достоевский старается наглядно продемонстрировать самую суть своего видения. Перемещая фокус текста между двумя событиями: своей встречей в 9 лет с мужиком Мареем, успокоившим мальчика, до дрожи перепуганного криком: «Волк бежит!» - по сути, защитившим его от его собственного страха, и своим пребыванием в 29 лет на каторге, среди пьяных, празднующих Пасху[2], вызывающих в нем страх и омерзение, он показывает, как, если только раз удастся по-настоящему увидеть сияющее любовью сердце человека из народа, - начнешь неизбежно и неизменно узнавать его в любом, самом страшном, самом неприглядном обличии. Он рисует нам образы ужасных, отвратительных каторжников, в каждом из которых скрыт все тот же Марей, глядящий на своего барчонка с материнской любовью, нежностью, готовностью защитить, придти на помощь. А в глубине образа Марея, материнская улыбка[3] которого трижды, рефреном, упоминается Достоевским на протяжении рассказа, сияет образ Марии, материнский покров Которой осеняет всю русскую землю. Образ человека у Достоевского здесь оказывается трехсоставным: наносная грязь, то, что первое бросается в глаза, что отталкивает и пугает; человеческий облик, то, что так ясно бывает видно в лучших представителях народа, но, раз увиденное, узнается во всех под слоем наносной грязи, – и – открывающийся за этим обликом Божественный лик, красота – свет, вечный свет, бьющий из глубины раскрывшегося навстречу ближнему в сочувствии и сострадании человека.
Человек у Достоевского принципиально не сводим к самому себе, он – проход, тоннель, впускающий в мир Божество, дающий присутствовать вечному в тленном и временном – а если человек своим усилием по самообособлению все же сводит себя исключительно к себе самому – то появляются такие герои Достоевского, как Лужин и Ракитин – плоские и неинтересные, скучные существа, намеренно и сознательно окопавшиеся в бастионе своей наносной грязи… но таких – исчезающе мало в его романах.
Без понимания способа видения Достоевским реальности нельзя понять в полноте его Пушкинской речи, нельзя понять, как он видит русский народ. Нельзя понять, почему то, что он говорит, имеет отношение отнюдь не к утопическому социализму – а к христианскому мистицизму.
Ибо структура народной личности, как она видится Достоевскому, повторяет структуру личности человеческой.
Русский народ потому предназначен к особой роли, потому способен, по мысли Достоевского, стать всеобъединяющим для всего человечества, что он обладает качествами, делающими его структурно и функционально аналогичным Христу – а потому наиболее подходящим быть «носителем Христа» (26, 170) в этом мире. Он сам своим самоназванием выбрал такую судьбу: «Он назвал себя крестьянином, то есть христианином, и тут не одно только слово, тут идея на все его будущее» (26, 170). А суть Христа в том, что Он собирает в Себе, в Своем теле – Церкви, все человечество воедино. Христос как бы является матрицей[4], соединяясь с которой каждый человек (и каждый народ) в полноте проявляет свою личность, являющуюся одним из аспектов Христа. И никто не исключен из лона Всеобъемлющего Синтеза[5] – каждый (и человек, и народ) важен для его окончательного осуществления, и важен именно в своей уникальности, в своей непохожести на других, потому что именно эта непохожесть и есть тот аспект личности Бога, который более нигде не проявлен.
Вот как Достоевский описывает природу Христа в центральной для понимания его философской мысли черновой записи, сделанной над гробом умершей первой жены «Маша лежит на столе…»:  «Христос весь вошел в человечество, и человек стремится преобразиться в Я Христа как в свой идеал. Достигнув этого, он ясно увидит, что и все, достигавшие на земле этой же цели, вошли в состав его окончательной натуры, то есть в Христа. (Синтетическая натура Христа изумительна. Ведь это натура Бога, значит, Христос есть отражение Бога на земле.) <…> Мы будем — лица, не переставая сливаться со всем <…> и в различных разрядах (в дому Отца Моего обители многи суть)» (20, 174-175). Христос здесь – единая природа («натура») обоженного человечества, соединяющая в Своем Лике все бывшие отдельными лица, не просто складывающаяся из них, но возвращающая каждому способность ощущать всех остальных как себя самого («Мы будем – лица, не переставая сливаться со всем»). Достоевский описывает здесь окончательный итог преображения человечества, его судьбу уже не во времени, но в вечности – но ведь и окончательное осуществление миссии русского народа он тоже видит «в конце концов» - и неизменно просит подчеркнуть это «в конце концов» (26, 147).
Уникальность русского человека и состоит, по мнению Достоевского, в способности принять и признать, извинить и оценить любую непохожесть – и, как это уже было реализовано в высшем проявлении сути русского человека – в Пушкине (способном «воплотить в себе с такой силой гений чужого <…> народа, дух его, всю затаенную глубину этого духа и всю тоску его призвания» (26, 145)), - вжиться в эту непохожесть, тем самым воссоединив ее с единой природой человечества, раздробленного на лица и нации, разные, не понимающие друг друга, и в своем правом стремлении к единству видевшие прежде только один путь – неправедно исключить, уничтожить, сравнять эту разность. Или – как это теперь проявляется в идее мультикультурализма – признать эти разности и оставить их существовать в отделенных друг от друга, замкнутых в самих себе резервациях, сохранить их как разрозненные части, вне контакта и воссоединения.



[1] Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. в 30 т. Л.: Наука, 1972-1990. Здесь и далее в тексте после цитаты в скобках указываются том и страница. Курсив в цитатах – мой, жирный шрифт – выделено цитируемым автором. – Т.К.
[2] Чрезвычайно символично, что все это происходит на Пасху – именно в Воскресение Христово для глаз Достоевского в глубине ветхого, изуродованного человека, ставшего, по-видимому, гробом из наносной грязи, открывается, воскресает внутренний человек, проводник Божественного света, - и Достоевский отныне навсегда сохранит это двойное видение.
[3] Достоевский подчеркивает здесь в русском мужике женственную божественную сущность, поскольку уникальность русского народа по отношению к европейским народам, по Достоевскому, в том, что тем свойственно покорять и господствовать, а ему – взращивать и пестовать, что в земном плане скорее выражено в женском способе отношения к окружающему.
[4] Здесь бы можно представить себе нечто вроде вала с винтами, на которые насаживается единственно подходящая для каждого винта насадка, и насадка эта только в соединении с валом начинает функционировать именно так, как ей глубинно свойственно… или, еще лучше – могучий ствол, к которому прививают самые разные ветви кустов и деревьев, каждую к своему, сродному ей месту, и они начинают цвести и плодоносить, впервые обретая свою истинную красоту, мощь и изобилие.
[5] «Всеобщий синтез» - так Достоевский называет Бога, в лоне которого совершается обновление мироздания (20, 173).

toyahara_k: (Hi Jack!)

Поцелуй меня - не отравишься!
Кэтрин Эштон, ведь ты мне нравишься!
© цыганское
toyahara_k: (Hi Jack!)
Эпиталама богомола: песня любви, от которой сносит голову.
toyahara_k: (Lion)

Lord, Make us instruments of your peace,
Where there is hatred, let your love increase
Lord, make us instruments of your peace,
Walls of pride and prejudice shall cease
When we are your instruments of peace.

Where there is hatred, we will show his love
Where there is injury, we will never judge
Where there is striving, we will speak his peace
To the people crying for release,
We will be his instruments of peace

Lord, Make us instruments of your peace,
Where there is hatred, let your love increase
Lord, make us instruments of your peace,
Walls of pride and prejudice shall cease
When we are your instruments of peace.

Where there is blindness, we will pray for sight
where there is darkness, we will shine his light
Where there is sadness, we will bear their grief
To the millions crying for release,
We will be your instruments of peace.

Lord, Make us instruments of your peace,
Where there is hatred, let your love increase
Lord, make us instruments of your peace,
Walls of pride and prejudice shall cease
When we are your instruments of peace.
toyahara_k: (Lexie)

Можете смеяться - но он мне нравится )))!

Всем пока, и извините, что практически никого не читаю: писать времени - и то нет!
toyahara_k: (Lexie)
Бывает, что песня как зацепит - так и не отпускает. Особенно если всё происходит в комбинации с обстоятельствами, в которых ты её в первый раз услышал. Импринт, всё впечатывается в тебя, как первые в мире иероглифы в первую в мире печатную книгу императрицы У Цзэтянь.



Впрочем, я тут не собираюсь устраивать тёрки с Гутенбергом. Я про песню, не про типографию.

Помните такой фильм, "Красная площадь" (1970). Режиссером там был Василий Ордынский. Авторы сценария - Фрид и Дунский.

Была там песня "Целься в грудь, маленький зуав..." (музыка Вениамина Баснера). Очень необычная для советского кино, особенно в фильме о гражданской войне. Как оказалось, Баснер тут "немного скрал". Песня эта - слегка переделанный вариант песни Б. Прозоровского "Филибер" на стихи К. Подревского.

(Позабытый поэт Константин Николаевич Подревский был автором слов многих известных песен и романсов, среди которых - ставшая "народной" песня "Дорогой длинною", с музыкой композитора Фомина. О Подревском я ещё расскажу, попозже).

Вот сами стихи

Пой, забавляйся, приятель Филибер,
Здесь, в Алжире, словно в снах,
Темные люди, похожи на химер,
В ярких фесках и чалмах.
В дымном трактире невольно загрустишь
Над письмом любимой той.
Сердце забьется, и вспомнишь ты Париж,
И напев страны родной:
В путь, в путь, кончен день забав, в поход пора.
Целься в грудь, маленький зуав, кричи "ура"!
Много дней веря в чудеса - Сюзанна ждет.
У ней синие глаза и алый рот.

В плясках звенящих запястьями гетер,
В зное смуглой красоты
Ты позабудешь, приятель Филибер,
Все, что раньше помнил ты.
За поцелуи заплатишь ты вином,
И, от страсти побледнев,
Ты не услышишь, как где-то за окном
Прозвучит родной напев:
В путь, в путь...

Вспомним маленького зуава... )

На сегодня - всё :)
toyahara_k: (Klalifa Old)
В последнее время поток "мирового зла" особенно силён (и так последние 2000 лет). Дует, свищет и терзает со всех сторон. Хочется иногда, чтобы урагану "негатива" противостоял тёплый бриз, дуновение добра. Но добро, оно само по себе ниоткуда взяться не может. Если мы ему не поможем родиться на свет.

Считайте это короткое сообщение маленьким вкладом в ветерок добра.

Близнецы бывают дружны. Многие из вас помнят эту замечательную фотографию двух малюток, лежащих рядом в кроватке, но интуитивно, маленькими пальчиками, тонкими, как спички, почувствовавших друг друга рядом.

Это - 2013 год, испания
видео - и пожелания )
toyahara_k: (Burj al Arab)
Подборка картинок. Добрых. Художник - Александр Завалий. Да, знаю, что боян. Но ведь и вы знаете, что я перепостами не часто балуюсь и стараюсь сам креативности добавлять :). Так что не ругайте сильно. Хороших вам праздников, ну а мне - работать надо. У нас ведь не выходной сегодня.


Ещё картинки )
toyahara_k: (Lion)
Меня поправили: этот заголовок неверен Лицо настоящей Одессы: скорбь и достоинство. Это лицо Москвы. А Одесса...

Это вам не фанаты "Черноморца".

Это - люди.

Вечная память невинно убиенным...

Похоже, Бог забыл об Украине, и в Киеве вместе с преданными анафеме ересиархами утвердилась нечисть.





toyahara_k: (Oasis Al Ajn)
Циклические перепосты у нас с [livejournal.com profile] silva2103

Originally posted by [livejournal.com profile] silva2103 at @ «Опять мне снится сон… --- Tych lat nie odda nikt…»
НО КАК МОГУТ ИЗМЕНИТЬСЯ ДАТА И МЕСТО РОЖДЕНИЯ???


http://youtu.be/JyPTIp1i1_Q                    http://youtu.be/u4Yz3jD-wSk

А вот интересно! Сам-то Пабло Диего Хосе Франсиско де Паула Хуан Непомусено Мария де лос Ремедиос Сиприано де ла Сантисима Тринидад Мартир Патрисио Руис Пикассо пользовался всеми своими именами?


Пикассо рисует. Съемка через стекло... )


Плюс - мне прислали шикарную ссылку на подробную историю этой песни, изложенную Дмитрием Шварцем на liveinternet .

Узнать детали! )


toyahara_k: (Lexie)

Запись 2005 года, сколько лет прошло со времён Еуритмикс..
toyahara_k: (Оба-два)
Текста не будет - будет несколько постов с одними тюльпанами из Кейкенхофа. Их много. И они - прекрасны!



Ещё! )



Profile

toyahara_k: (Default)
toyahara_k

August 2014

S M T W T F S
      12
3456789
10111213141516
17181920212223
24252627282930
31      

Syndicate

RSS Atom

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jul. 2nd, 2025 10:22 am
Powered by Dreamwidth Studios