toyahara_k | Интересный взгляд политическое беженство... (Reply)

Интересный взгляд на проблему беженцев, взвешенный, покойный такой, без закатывания глаз к потолку, рванья на груди тельняшек, ермолок и лифчиков, рассказов об извечной любви к демократии и ненависти к Владимиру Виссарионовичу Хрущеву как триединому воплощению "Коммунистического Люцифера" ®. Плюс - плавный, добротный литературный язык и хорошее изложение, что всегда приятно.

Из моих уст подобные комплименты особенно любопытно слышать, поскольку к "азюлянтам, азилзукерам, асайлум сикерам и прочим беженцам" у меня нехорошее априори. Уж больно много пакости и лжи слышал я от тех, с которым сталкивался - а я столкнулся с ними с самого моего первого дня в Голландии. Поэтому и предваряю невысказанные вопросы новым знакомцев словами: "Нет, в командировку приехал, работать!"

А дальше в дневнике идёт интересное повествование "на многие темы"... Так что - рекомендую! Не сочтите за рекламу :))

Originally posted by

skripta at Эмиграция. Пересыльный лагерь

«Женщины в длинных бесформенных одеждах и больших платках, темненькие кудрявые ребятишки и очень смуглые усатые мужчины с настороженно-тоскливыми глазами, с пустыми полиэтиленовыми сумками в руках двигались навстречу, а в одном направлении со мной следовал точно такой же азиатско-восточно-африканский народ с пакетами, набитыми разным барахлом и снедью. Я понял, что нахожусь на верном пути.»
В. Кунин «Русские на Мариенплац»

В лагере мы узнали, что по правилам нужно пройти три этапа: пункт сдачи, центральный пересыльный лагерь, поселение.
Пункт сдачи мы перепрыгнули, начав со второго этапа. Если бы сдались, например, в Берлине, то прошли бы первое «интервью» там. И всё равно попали бы сюда – в пересыльный лагерь с настоящей колючей проволокой, КПП и прожекторами. Правда, собак там вроде не было.

Выход из лагеря был свободный, но на КПП нужно предъявлять личный пропуск. Его выдали дня через три. Сразу после карантина. На территории - строгий запрет на распитие спиртного. Его, разумеется, изобретательно обходили.
Повод находился постоянно: отмечали прибытие собратьев, провожали тех, кому не повезло. Некоторые азюлянты, пройдя первое «интервью», получали отрицательное решение уже на втором этапе. Письмо, полученное в пересыльном лагере, всегда означало однозначный и твердый отказ. Обсуждали дальнейшие перспективы. Рассказывали о себе. Бывалые давали советы: не давить в ходе «интервью» на эмоции, не пытаться устраивать театральные представления со слезами, стонами, воплями и обмороками. Эти номера не проходят и на решение не влияют. Тут работают профессиональные психологи. Они всяких артистов повидали...

Только спустя несколько дней мы поняли, почему все «лагерники» с таким страхом каждое утро паслись в администрации около стенда со свежей корреспонденцией. Боялись получить письмо. Там же вывешивали списки тех, кого отправляли на поселение. Тема поселения была очень волнующей. Никому не хотелось загреметь в глухую деревню или в Восточные Земли. Какой попадется "хайм" (так называли общежитие для беженцев) – лотерея. Или личные симпатии администрации лагеря. Так, по крупицам, и собирали важную информацию.

С нашим поселением вышла любопытная история.
Спустя две недели пребывания на пересылке, подошли утром к стенду и обнаружили в числе прочих свою фамилию и дату отбытия. Напечатанный адрес «хайма» был замазан белым корректировочным карандашом. Сверху красовался, написанный от руки окончательный вариант. Интересно, куда нас планировали поселить изначально? Кто и почему решил изменить траекторию судьбы? Это так и останется загадкой.
Обрадовались, что едем жить в крупный город.

***

Перед отъездом получили ограниченное право на пребывание в Германии. В качестве удостоверения личности – зелененькая бумажка с фотографией, пропиской в общежитии и штампом примерно такого содержания: "право пребывания на территории Германии в течение 6 месяцев. Без права на работу первые 3 месяца. Далее - на рассмотрение администрации. Без права покидать место проживания. Радиус свободного передвижения – 30 км". Что называется: будьте свободны и ни в чем себе не отказывайте.

Документ давал возможность познакомиться с новой страной, выучить немецкий язык не по учебнику, а перенять у носителей. На слух. Языковые, интеграционные и прочие эмигрантские прелести азюлянтам не полагались. Это оказалось, скорее, плюсом, нежели минусом. Как выяснилось впоследствии.
Предстояло самостоятельно разобраться в законах. В своих обязанностях и правах.

Да, здесь уважают и блюдут права человека. Самого человека далеко не всегда. Чувства, выказываемые местными, доведется испытать самые разные: снисхождение и любопытство, отвращение и терпимость. Уважение? С этим сложно. Да и понятно.
Откуда возьмется уважение к чужаку? Еще и азюлянту – представителю так называемой группы риска. Слишком велик процент преступности в среде беженцев. Надо отдать должное способности немцев к организации. Орднунг во всём. Каждый беженец под контролем. Попадешься на мелком воровстве или на прогулке в другом городе, или без документов, достаточно твоих отпечатков пальцев, чтобы выяснить: кто ты есть и где прописан. В последние годы у беженцев берут еще и пробу на ДНК.

Крайне важно было завести полезные знакомства. Наметить адвоката, с которым в будущем придется решать все вопросы. Найти работу, невзирая на формальный запрет.
Начинался третий этап…
1991 год

В те времена еще не было цифровой фотографии и гаджетов, без которых мы не мыслим себя сегодня. Своих фотографий лагеря у меня нет. Но они есть в сети.
Так выглядит пересыльный лагерь:

Общая казарма.
_var_www_s1_temp_13_131_22_K4yGgktFMYWOj