![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
toyahara_kНачинаю цикл "Правдивые рассказы". Люди, которые их по большей части знают, все равно не читают мою ЖЖ-шку, а *** так и вообще потребляет Ынтырнет только с планшетника, ухитряясь при это даже и на iOS5 затащить всякую пакость. Первый рассказ - про жиличку. ))
Жиличка
Люди, они простые, но не злобливые. Если вы при этом у них ничего не отбираете, ничего не просите, не заставляете их делать то, что никому делать неохота (мыть ноги перед сном, ходить регулярно к зубному или платить налоги). Чук был незлобливым в принципе. Не сердился, обиды проглатывал незаметно. Но место своё в жизни, пусть и скромное, но видел. Чётко. С какой-то крестьянской хваткой, тихий, простоватый на вид – да, на вид! – и двигающийся к цели с последовательностью улитки, учившейся в школе паровых катков.
Мы с ним работали вместе какое-то время, потом его контракт кончился, и он растворился в пространстве, уехал назад в город его юности.
Но не детства.
Потому что родился Чук где-то на великих российских реках, на некотором совокупном Волго-Енисее, и оттуда приехал учиться в МГУ. Физфак, физики и лирики, любовь-морковь-картошка. Короче, к пятому курсу Чук оказался женатым на москвичке, вскоре родилась дочь, закономерный развод и размен, комната в коммуналке. Работа в Голландии позволила ему не только материально помочь дочери (а любил – и любит - он её ооочень). Но и решить некоторые квартирные проблемы, в результате чего Чук перебрался из комнаты непонятно где в две комнаты к коммуналке неподалеку от Площади Трёх вокзалов…
На работе платили не шибко, Чук перебивался переводами и сдачей жилья в поднаём… Переводчик из него вышел замечательный. Мы сравнивали потом вялые, невнятно написанные тексты русских статей и четкий язык Чуковских творений. Да, он менял исходные тексты «творцов» - но зато делал их понятными народу. И спасибо ему за это…
Второй источник дохода был поинтереснее. Матушка, проживавшая на вольных берегах великой русской реки, не оставляла надежд пристроить непутёвого Чука и распространяла среди своих товарок информацию «про комнату в Москве». Так что покорительницы просторов Нерезиновой могли рассчитывать на гостеприимный кров Чуковой хибарки. Постепенно слава о добром самаритянине начала расползаться за пределы круга материнских товарок, и у Чука постоянно кто-то жил.
Не могу сказать, что это приносило особенно большую финансовую выгоду, но комнатка не пустовала. Не последнюю роль в этом играла Чукова бизнес-модель. Арендная плата состояла из денежной и натуральной частей, причем первая не была непомерно задрана вверх. А там.. Как договорились… Обычно договаривались.
Всё шло себе потихоньку и «по обоюдному согласию», пока один случай не испортил всё малину (да и клубнику – тоже). Очередная покорительница московского Олимпа жила у Чука уже несколько месяцев. Успела присмотреться к обычаям хозяина, изучить его привычки. И вот однажды, отвезя в издательство переводы, Чук, вернувшись в квартиру, обнаружил, что вторая комнатёнка пуста. Нехитрый скарб жилички не исчез полностью. Тряпки постарее и разная мелочевка валялись в беспорядке по комнате. Неприбранная постель – что было необычно, впопыхах выдвинутые ящики стола. Как будто жиличку похитили с целью выкупа.
Чук прошел в свою комнату. И поразился: ящики его стола были выдвинуты точно так же. А на самом столе лежал неразговорчивый свидетель преступления, разорванный серенький стандартный конверт из банка ABN-AMRO. В таких обычно присылают пин-коды. Дополнительный подстраховочный конвертик с пин-кодом тоже был разорван и брошен рядом, а бумажка с кодом исчезла.
Нехитрая логическая цепь схватила сама себя за хвост и приняла позу Уробороса, когда Чук увидел, что из другого ящика исчезла банковская карта ABN-AMRO. Чук дождался утра и позвонил в банк, в Голландию… И когда на сервис-деск он назвал свой номер счета, то его тут же огорошили вопросом. «А вы знаете, что мы вчера вашу карту вынуждены были заблокировать: Вы три раза подряд пытались снять деньги из банкомата, но каждый раз использовали не основной код карты, а комбинацию цифр для другого платежного средства, chip-knip, которое предназначено для мелких платежей и защищается по-другому…»
Бедная жиличка… Так и представил себе её, в ноябрьскую стужу, читающую, как Сонечка Мармеладова, в колеблющем свете московских газовых фонарей четыре цифры – как три карты. Цифры, которые откроют пещерку Алладина, наполненную пиастрами. «Ведь я набирала всё верно… Тройка, семерка, пиковая дама… Ой, это не из той оперы… Тройка, семерка, единица и опять тройка… Боже мой… Заблокирована. АААААААааааааа……..»
Маленькие трагедии…
Жиличка
Люди, они простые, но не злобливые. Если вы при этом у них ничего не отбираете, ничего не просите, не заставляете их делать то, что никому делать неохота (мыть ноги перед сном, ходить регулярно к зубному или платить налоги). Чук был незлобливым в принципе. Не сердился, обиды проглатывал незаметно. Но место своё в жизни, пусть и скромное, но видел. Чётко. С какой-то крестьянской хваткой, тихий, простоватый на вид – да, на вид! – и двигающийся к цели с последовательностью улитки, учившейся в школе паровых катков.
Мы с ним работали вместе какое-то время, потом его контракт кончился, и он растворился в пространстве, уехал назад в город его юности.
Но не детства.
Потому что родился Чук где-то на великих российских реках, на некотором совокупном Волго-Енисее, и оттуда приехал учиться в МГУ. Физфак, физики и лирики, любовь-морковь-картошка. Короче, к пятому курсу Чук оказался женатым на москвичке, вскоре родилась дочь, закономерный развод и размен, комната в коммуналке. Работа в Голландии позволила ему не только материально помочь дочери (а любил – и любит - он её ооочень). Но и решить некоторые квартирные проблемы, в результате чего Чук перебрался из комнаты непонятно где в две комнаты к коммуналке неподалеку от Площади Трёх вокзалов…
На работе платили не шибко, Чук перебивался переводами и сдачей жилья в поднаём… Переводчик из него вышел замечательный. Мы сравнивали потом вялые, невнятно написанные тексты русских статей и четкий язык Чуковских творений. Да, он менял исходные тексты «творцов» - но зато делал их понятными народу. И спасибо ему за это…
Второй источник дохода был поинтереснее. Матушка, проживавшая на вольных берегах великой русской реки, не оставляла надежд пристроить непутёвого Чука и распространяла среди своих товарок информацию «про комнату в Москве». Так что покорительницы просторов Нерезиновой могли рассчитывать на гостеприимный кров Чуковой хибарки. Постепенно слава о добром самаритянине начала расползаться за пределы круга материнских товарок, и у Чука постоянно кто-то жил.
Не могу сказать, что это приносило особенно большую финансовую выгоду, но комнатка не пустовала. Не последнюю роль в этом играла Чукова бизнес-модель. Арендная плата состояла из денежной и натуральной частей, причем первая не была непомерно задрана вверх. А там.. Как договорились… Обычно договаривались.
Всё шло себе потихоньку и «по обоюдному согласию», пока один случай не испортил всё малину (да и клубнику – тоже). Очередная покорительница московского Олимпа жила у Чука уже несколько месяцев. Успела присмотреться к обычаям хозяина, изучить его привычки. И вот однажды, отвезя в издательство переводы, Чук, вернувшись в квартиру, обнаружил, что вторая комнатёнка пуста. Нехитрый скарб жилички не исчез полностью. Тряпки постарее и разная мелочевка валялись в беспорядке по комнате. Неприбранная постель – что было необычно, впопыхах выдвинутые ящики стола. Как будто жиличку похитили с целью выкупа.
Чук прошел в свою комнату. И поразился: ящики его стола были выдвинуты точно так же. А на самом столе лежал неразговорчивый свидетель преступления, разорванный серенький стандартный конверт из банка ABN-AMRO. В таких обычно присылают пин-коды. Дополнительный подстраховочный конвертик с пин-кодом тоже был разорван и брошен рядом, а бумажка с кодом исчезла.
Нехитрая логическая цепь схватила сама себя за хвост и приняла позу Уробороса, когда Чук увидел, что из другого ящика исчезла банковская карта ABN-AMRO. Чук дождался утра и позвонил в банк, в Голландию… И когда на сервис-деск он назвал свой номер счета, то его тут же огорошили вопросом. «А вы знаете, что мы вчера вашу карту вынуждены были заблокировать: Вы три раза подряд пытались снять деньги из банкомата, но каждый раз использовали не основной код карты, а комбинацию цифр для другого платежного средства, chip-knip, которое предназначено для мелких платежей и защищается по-другому…»
Бедная жиличка… Так и представил себе её, в ноябрьскую стужу, читающую, как Сонечка Мармеладова, в колеблющем свете московских газовых фонарей четыре цифры – как три карты. Цифры, которые откроют пещерку Алладина, наполненную пиастрами. «Ведь я набирала всё верно… Тройка, семерка, пиковая дама… Ой, это не из той оперы… Тройка, семерка, единица и опять тройка… Боже мой… Заблокирована. АААААААааааааа……..»
Маленькие трагедии…
