Расстрел пленных красноармейцев на высоте 122.

История известная, много где публиковалась, хотя ЖЖ и обошла стороной. Я приведу копии того, что написано другими: следопытами, журналистами. А потом просто добавлю несколько слов. Для ясности.

Итак, война! Основной удар пришелся на Белоруссию и Украину. На Севере и немцев было меньше, и использовать тактику танковых клиньев было невозможно В июне 1941-го  елью Вермахта на Северном фронте был захват незамерзающего порта Мурманск и стратегической железной дороги Мурманск – Ленинград. Из-за ожесточённого сопротивления русских война на севере приняла затяжной характер и продолжалась вплоть до капитуляции Финляндии в 1944 году. Высота «122» в предгорье хребта Муста-Тунтури находилась на пути наступления немецких войск на Мурманск.

Немцы подготовились к наступлению неплохо. Подтянули специально подготовленные части горных егерей, с опытом боевых действий в Европе. Издалека егеря увидели на хребте движение.Впрочем, предоставим слово очевидцу и непосредственному участнику:

О событиях пишет Ганс Рюф в книге 'Горные егеря перед Мурманском':
'Оберлейтенант Роде, командир 2-й роты 136-го горнострелкого полка 2-й горнострелковой дивизии корпуса 'Норвегия' в ночь с 29 июня на 1 июля 1941 года, выслал сборную разведгруппу под командованием Остермана, состоявшей из кандидатов в офицеры, с задачей подняться на высоту 122 и разведать обстановку.
Как только разведгруппа скрылась за гребнем высоты, то раздались взрывы гранат и интенсивная стрельба из автоматов, но очень быстро всё стихло.
Егеря 2-й роты поняли, что группа Остерманна скорей всего была уничтожена или пленена русскими и поэтому стали рваться на штурм высоты.
В 5 часов утра оберлейтенант Роде отдал приказ о штурме высоты 122, под прикрытием утреннего тумана. Ворвавшись на вершину, солдаты вступили в исключительно жестокую схватку, перешедшую в рукопашный бой. Отдельные русские солдаты, притворяясь мертвыми, стреляли в спину горным егерям, поэтому в плен никого не брали из целей собственной безопасности.
В 6 часов 15 минут высота 122 была взята. Ее обороняли военнослужащие 136-го стрелкового полка 14-й стрелковой дивизии РККА.
Бойцы разведгруппы Остерманна были обнаружены убитыми. Единственный выживший раненный из разведчиков, который спасся благодаря тому, что прыгнул со скалы в озеро, рассказал, что русские хладнокровно уничтожили всю разведгруппу, поэтому весь личный состав охватило возмущение и гнев, и было единогласно решено расстрелять двоих советских солдат, которых удалось взять в плен в этой бойне. Оберлейтенант Роде отдал приказ привести приговор в исполнение.
2 рота горных стрелков потеряла в этой короткой схватке 16 человек убитыми и 11 раненными. Это больше, чем она понесла потерь за всю Польскую компанию.'

Кстати, вот титульный лист сией книги, а внизу - ссылка на перевод

Перевод на русский здесь
Обратите внимание: Прошла лишь неделя войны, вроде-бы и неоткуда взяться немотивированной жестокости, гуманизм Вермахта, прославляемый Гозманом и Ивановой (это та, которая предлагала сдать Ленинград - мол, лучше было бы), должен цвести вовсю. Ан нет. Не только расстреливают, но и всё снимают на фотокамеру.
Вот, готовятся к атаке.

( дальше... )

Михаил Осипович Меньшиков. " Строчки из Александра, а не брехню Тараса."©

Почитайте внимательно, друзья мои. Сто лет назад Михаил Осипович очень хорошо чувствовал опасность, которая исходила от выкормышей австрийского генштаба, взявших себе имя Иуды Мазепы. Прав был Бузина, когда писал про усача-вурдалака! Спасибо френдессе vipbabka за информацию!

"Письма к русской нации". 1911 г.
БЫТЬ ЛИ РОССИИ ВЕЛИКОЙ?
Михаил Осипович Меньшиков

Сегодня южнорусское образованное общество чествует 50-летие со дня смерти Т. Г. Шевченко. Грустная годовщина эта дает повод озлобленным и вздорным людям к возбуждению того междурусского раздора, который в последнее время из всех сил стараются раздуть австрийские немцы и поляки. Как известно, мечтательное украинофильство тридцатых годов прошлого столетия довольно давно, именно в эпоху Шевченко, начало принимать оттенок революционный. Поддерживаемая врагами России, постепенно сложилась изменническая партия среди малороссов, мечтающая о разрушении Российской империи и о выделении из нее особого, совершенно "самостийного" украинского государства. По имени исторического героя этой партии - Мазепы - членов ее в последнее время зовут "мазепинцами", и они очень этим титулом гордятся. Читателям, без сомнения, известно, до каких нелепостей договаривается эта преступная партия и в коренной Малороссии, и в закордонной Руси. Никогда еще, кажется, политический психоз не развивался до такой болезненной остроты. Ни одно из инородческих племен - кроме разве поляков - не обнаруживает такой воспаленной ненависти к Великой России, как эти представители Малой Руси. Самые ярые из них отказываются от исторических имен "Россия", "русские". Они не признают себя даже малороссами, а сочинили особый национальный титул: "Украина", "украинцы". Им ненавистна простонародная близость малорусского наречия к великорусскому, и вот они сочиняют свой особый язык, возможно, более далекий от великорусского. Нужды нет, что сочиненный будто бы украинский жаргон является совершенно уродливым, как грубая фальсификация, уродливым до того, что сами малороссы не понимают этой тарабарщины, - фанатики украинского сепаратизма печатают названной тарабарщиной книги и газеты. В науку русской вообще и в частности южнорусской истории мазепинцы вносят систематические искажения и подлоги, а самые крайние психопаты этой партии провозгласили необходимость для малороссов жениться на еврейках для того, чтобы кровью и плотью как можно дальше отойти от общерусской закваски. К счастью, это бредовое состояние провинциальной психологии, ударившейся в сепаратизм, охватывает далеко не всю Малороссию, и даже в австрийской Галиции оно встречает до сих пор внушительный отпор. Тем не менее нельзя забывать, что политические помешательства заразительны: в силу этого государственная власть обязана глядеть на украиноманство как на одну из злокачественнейших язв нашей внутренней жизни. Этим объясняется вполне разумное решение правительства не допускать в Киеве под предлогом годовщины смерти народного поэта революционных выступлений как со стороны австрийских мазепинцев, так и со стороны наших. Я уже не раз докладывал читателю о планах Австрии возбуждением малороссов к бунту расчленить Российскую империю, столь страшную для придунайских экспроприаторов. Уже доказано участие в украинофильской пропаганде не только флоринов, но и прусских марок.

Благодаря стародавней оплошности нашей правящей бюрократии имя Шевченко давно уже служит знаменем для южных сепаратистов. Не только в Малороссии, но и по всей России - включая Петербург - за эти пятьдесят лет сложился настоящий культ Шевченко, выражавшийся в обществах и кружках имени поэта, в ежегодных торжественных панихидах в день его смерти, в банкетах и вечерах в его память, в издании его "Кобзаря" и т. п. Великорусское общество, не читавшее "Кобзаря", особенно в полном его виде, с большой симпатией относится к культу южнорусского поэта. О нем судят по некоторым лирическим отрывкам ("Думы мои, думы..." и т. п.), переведенным по-великорусски и понятным даже без перевода. Но тут случилось то же самое, что вы видите по всему необъятному фронту нашей государственности. Плохо подобранная, слишком барская и потому беспечная администрация наша далась в обман.

( "Увы... Глаза мои полны печалью" © )

И вновь вспоминаются зловещие строки из "Богов прописных истин" Редьярда Киплинга:

As it will be in the future, it was at the birth of Man
There are only four things certain since Social Progress began.
That the Dog returns to his Vomit and the Sow returns to her Mire,
And the burnt Fool's bandaged finger goes wabbling back to the Fire;

And that after this is accomplished, and the brave new world begins
When all men are paid for existing and no man must pay for his sins,
As surely as Water will wet us, as surely as Fire will burn,
The Gods of the Copybook Headings with terror and slaughter return!

Аминь...

"Малороссия представляла хаос, борьбу элементов" Сергей Соловьёв

Эта страна, с переворота, произведенного в ней Богданом Хмельницким, находилась в долгом междоумочном, переходном состоянии, условливавшем, как обыкновенно бывает, сильные смуты. Не могши быть самостоятельною, она хотела поддержать свою полусамостоятельность; но эти полусостояния, ни то, ни сё, приводят всегда к печальным явлениям. Малороссия представляла хаос, борьбу элементов (discordia semina rerum): гетман, ставши из войсковых, козацких начальников правителем целой страны, стремился к усилению своей власти; старшина и полковники хотели быть также полновластными господами, жаловать и казнить кого хотят, стремились стать богатыми землевладельцами и земли свои населить крепостными крестьянами, в которых обращали вольных козаков; последние волновались, особенно подущаемые из Запорожья; города жаловались на притеснения полковников. Все были недовольны, все слали жалобы, доносили друг на друга в Москву, а когда государь, вняв этим жалобам, предпринимал какие-нибудь меры, то поднимались опять вопли, зачем Москва вмешивается? Особенно вопли усиливались, когда Москва поднимала вопрос о финансах малороссийских, ибо все сильные люди в Малороссии хотели доходы страны брать себе, не давая ничего государству, которое таким образом получало только обязанность тратиться людьми и деньгами на защиту Малороссии. Все были недовольны и действительно имели причины на то, но не умели сознать, что эти причины были внутри, во внутреннем хаосе, в кулачном праве, искали улучшения во внешних условиях; поддавшись русскому государю, бросались то к Полякам, то к Туркам; это колебание, шатость, междуумочность вредно действовали на характер народонаселения, особенно высших слоев. После Богд. Хмельницкого не было гетмана, который бы не изменил или не был обвинен в измене своими же: интригам, доносам не было конца. Гетман Мазепа, облеченный полною доверенностью Петра, изменил ему в самую решительную, тяжкую минуту. Сносить далее такое положение дел было невозможно для государства, потому что смута продолжалась, злоупотребления знатных относительно массы народонаселения становились все сильнее, а Петр знал, что эта масса не изменила ему при измене Мазепы, и потому считал своею обязанности» поддерживать, защищать эту массу от насилий старшины, привыкшей к шатости. По смерти гетмана Скоропадского, Петр остановил выборы нового гетмана, объявил, что не знает надежного человека, и ввел свое любимое коллегиальное управление; члены-коллегии на половину были Малороссияне и наполовину Великороссияне.

Соловьёв Сергей Михайлович. Публичные чтения о Петре Великом С.М. Соловьева. — М., 1872. С. 116.

"где ты давала подростку в саржевых портках и в кепке"© И.Б.

Сложи ладошки ловко:
В борделе - забастовка!

На фотку глядя, думаю: "Едва ли,
Польстились русские. Пусть даже б вы давали"